Помни и пойми:
Мы рождены, чтоб быть счастливыми людьми...
Мои воспоминания похожи на ящик в старом комоде, в который прячут памятные мелочи. Материальные и не очень. Например, желтые заколки в форме звездочек, от которых ужасно болела голова, но их нужно было было носить: из всего класса только Сережка вспомнил о моем десятом дне рождения - как я могла его обидеть, забыв о них? Потертые детские мамины фотографии - и она красивее меня. Блокнот дедушки Вени, а в нем кроме его записей еще и мои каракули. Я отчего-то расплакалась вчера, когда вновь взяла его в руки. Тетрадки с первыми стихами и рассказами. Открытки. Рисунки. Бисер. Пяльцы и мулине, которыми так и не пользовались. Безделушки, которые Анжелка дарила мне. "Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф" на английском - и где она только книгу взяла? Из детдома в магазин ее тогда не пускали, маленькая еще была... У меня было гораздо больше приятелей, чем я тогда думала.
Воспоминания приятно держать в руках, прикрыв глаза, пересматривать их в собственном воображении, пересказывать малышке. Они так глубоко и в то же время рядом, всегда ждут тебя в гости.
Меня было очень много и невероятно мало в огромном приветливом мире. Он сходился четырьмя тропинками к колонке - а папа мой почти десять лет проработал водником в ЖКХ - поэтому мне казалось, это была по праву моя территория. Только я могла наполнять старушкам ведра и кастрюльки, наливать курам воды в большую поилку. Мир будил меня рано утром, потрепав теплой маминой ладонью по щеке, и нес, завернув в полотенце, бегать по холодной прозрачной росе. Мир пачкал мои пальцы в малиновом соке и колол соринками босые пятки. Бабушки-соседки кормили меня постным борщом из большущей миски и давали красивую деревянную ложку. Старшие девочки - мамины ученицы - ходили в гости и играли со мной до самого вечера. Лешка искал вместе со мной огромный драконий зуб, а когда мы его нашли, соорудил ловушки вокруг тайника - вдруг воры? Луна, такая же бледная, как и я, охраняла мой сон, а ветер пел колыбельные. Всё вокруг было волшебным и добрым.
Лет до пятнадцати я вообще не менялась.
Мир оставался таким же прекрасным, все меня любили - я, конечно же, тоже любила всех. Мой дэймон прятался в густых кустах, меняя облик каждые десять секунд. Волшебная палочка была заткнута за пояс, и Грюм, сидя на кривом пне под густой сиренью, ворчал: "Прожжешь дыру на шортах - что маме говорить будешь?" Чешир вальяжно возлежал на проводах, ухмыляясь до смерти перепуганным ласточкам. И Аслан... Он был везде. Воздух дышал его присутствием, поэтому я никогда не была несчастна и одинока.
И никогда не буду.
Прошло не так много времени, но мир раз сто успел перевернуться с ног на голову. Однако каждый раз кто-то добрый и всемогущий (может, мама?) старался сберечь волшебство в душе "циничного" подростка, больного переходным возрастом. Я цепляла на себя твердый хрупкий панцирь, отращивала шипы, чтобы не бояться тигров, и носила оранжевый шарф. Сколько раз мне казалось, что депрессия дотянулась до меня своими липкими щупальцами? И не сосчитать. Но каждую секунду своей жизни я была счастлива - заметно ли, в глубине ли души... а иногда очень глубоко. Была, есть и буду.
Мироздание уже научило меня видеть радость во всем. Научило быть готовой к подаркам. Теперь на очереди игра в шахматы, и я сделаю все, чтобы однажды спланировать и провести собственную Большую Игру.
Впереди еще целая вечность, а мне уже сейчас есть, что вспомнить и что охранять. Попытаетесь разрушить мое королевство — я перестреляю ваших ворон.
Ящик, в котором спрятаны сокровища?
Да. У меня действительно есть такой.