- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Они надо мной издеваются! Они забрали бандероль, вскрыли ее, позвонили мне и восторженно пищат. Пищат, хлопают в ладоши, восхищаются... но не говорят, что же это.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Мама позвонила и сообщила, что пришла посылка от ~Halfblood. Пока прыгала и хлопала в ладоши, визжа, и не вспоминала, что домой я попадаю не раньше двадцать седьмого... Буду томиться ожиданием.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Будет немного нечестно, если каждое маленькое зимнее чудо будет доставаться только твиттеру, правильно? Поэтому смотрите, какая красота встречает меня на выходе из подъезда каждое утро: А вот это я вижу в окне, когда просыпаюсь к третьей паре (или просыпаю, что случается куда реже): Восхитительно! Я сижу за крохотный столиком в маленькой кухне, грею руки о большую чашку эрл грея с медом и смотрю в окно. Смотрю, смотрю, пока не перевожу взгляд на часы и не выскакиваю пулей в коридор, судорожно пытаясь повязать шарф и не задушить себя им. Небо по утрам фиолетово-серое, чуть мерцает в сочном цитрусовом свете фонарей, и хочется идти еще медленнее, чтобы не только не поскользнуться, но и насмотреться на это. Я еду в маршрутке и часто ловлю себя на том, что улыбаюсь, потерявшись в своих мыслях и глядя в окно. И люди вокруг меня невольно улыбаются тоже, пытаясь понять, что же мне удается увидеть там. А ничего особенного — люди, машины, дети, неловко семенящие по скользким тротуарам, вечерние огни и теплая темнота. Только мне все это кажется таким красивым, что хочется показать каждому человеку, как именно я все это вижу. Что все вокруг — живое и прекрасное. И я тоже живая. И это прекрасно.
-
Перечитывала тут последние записи и удивлялась: что ж такое, я на какую-то непрошибаемую оптимистку похожа, в жизни которой плохого и не случается. Долго смеялась, думала, как же так вышло и почему у меня получается писать о плохом, только когда уж совсем накипело. Почему у меня слова не переплавляются в стихи и сказки. А потом поняла: я забываю все печальное и дурное, как только щелкаю по ссылке "Новая запись". Со мной случается всякое, это верно, но я встаю и бегу, стараясь не потревожить море любви и улыбок, которыми со мной делятся окружающие... Я встаю и бегу, жадно вглядываясь в то, что замечаю, и учусь замечать больше, чтобы рассказать об этом другим. Я столько времени пряталась в фандомах и попытках писать, что чуть не упустила момент, когда нужно было выглянуть наружу. Выглянуть и потерять дар речи от восхищения. И теперь я не могу подобрать слов, они все снятся и снятся мне, но с рассветом уходят вглубь сознания, оставляя меня в реальности, новым впечатлениям на растерзание.
Как все это помещается в нас? Как мы вообще можем идти и не замечать всего этого?
Посмотрите вокруг! Посмотрите и улыбнитесь, полюбите то, что видите! И расскажите мне, что вдруг станет иным.
Пятидесятая неделя (8-14 декабря) "Находи радость в обыденном".
Каждый раз, когда наступает зима, я всегда испытываю очень двойственные ощущения. С одной стороны, мне грустно от того, что уровень активности снижается, и я перестаю так много гулять и ездить по окрестностям, слишком уж плохо переношу холод. Да и серая, унылая картинка за окном меня угнетает. Но с другой стороны, уже несколько лет зимой у меня начинается марафон Особенных Зимних Дел. Это может быть абсолютно все, что угодно, главное - подходить к вопросу творчески, с юмором и ни в чем себе не отказывать. Сходить на каток - и ничего, что вы ни разу не стояли на коньках. Гордо закрыть несколько хвостов к концу уходящего года - и тут же придумать громадный список планов на будущий год. Поставить целью за три зимних месяца нарисовать n-ное количество рисунок, написать поэму, сходить на мастер-класс по фотографии или вечер танцев. Испечь десяток разных видов печенья и угостить ими друзей, родственников и коллег. Купить новые яркие шапку и шарф - или связать, как раз и повод научиться будет! Сварить глинтвейн вместе с друзьями и, каждый раз добавляя туда специи в процессе варки, загадывать желание. В общем, обеспечить себя поводами для радости и веселья. Можно составить такой список самостоятельно, а можно в компании близких друзей - заодно и впишете туда общие планы. По опыту могу сказать, что выполнение уже хотя бы половины таких зимних дел обеспечит вас массой положительных эмоций и хорошими воспоминаниями. Присоединяйтесь!
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Мне тут сказали, что у меня интересная жизнь. Я посмеялась и спряталась за чашкой чая.
А потом задумалась.
Мы сидели в кафе — моя одногруппница N и я — разные настолько, насколько это вообще возможно себе представить, ели пиццу и коротали два часа, остававшиеся до моего занятия с Мэтром. При всей нашей несхожести нам вроде бы комфортно общаться, мы даже ответы друг друга дополняем иногда. (Не на грамматике и устной речи французского... Неловко и неприлично это говорить, но я знаю больше). Предложения друг за друга заканчиваем. N — активная и непосредственная, отлично поет, рисует, но почерк у нее абсолютно нечитаемый. Она работает официанткой в кофейне и, кажется, сделала выбор не в пользу учебы. Хотя она очень талантлива и умна, надо признать. N никогда не сидит без дела, у нее множество друзей, а еще ей нравится бывать в злачных местах Белгорода. Ну... и я. Девочка-книжный червь. Или, наверное, уже почти книжная лиса. Влюбленная в французский язык лентяйка. Ничего, кроме книг, не замечающая.
Так вот. Я задумалась, потому что за последние три года — те самые, в течение которых веду дневник, — уже произошли тысячи интересных событий. Мне, определенно, никогда не придется страдать от недостатка приятных и будоражащих воспоминаний. От недостатка радостей и крохотных побед. И побед больших (в размерах моей вселенной, конечно). Например, не далее, как вчера я участвовала в первом областном форуме по адаптивному спорту. Мои ответы на вопросы журналиста даже по радио звучали в полном варианте я играла в дартс, стреляла в электронном тире (ура!). Меня снова звали в секцию пулевой стрельбы. Пять лет прошло, а они помнят, рады видеть и тепло отзываются обо мне. Говорят: "У нас в тире есть фотографии, на которых она еще маленькая озорная девчонка. А теперь взгляните только, какая красивая стала!" Краснею и радуюсь. Помню, души не чаяла в Олесе Сергеевне — моем тренере. А мне тут сказали, что она меня часто вспоминает. И как-то видела в городе. Надо зайти, наконец, в гости. Обнять ее. Отстрелять хотя бы шестую часть упражнения и снова примерить стрелковую куртку и перчатку. Они столько сделали для меня, эти потрясающие люди. Они столько делают для детей со повышенными потребностями... Да, мне стоит как-нибудь рассказать о них больше.
Я решила, что и вправду живу не скучно. Ведь многие люди расцветают улыбкой при виде меня, и я улыбаюсь всем подряд — на улице, в автобусе, в университете. У меня получается делиться хорошим настроением, я учусь располагать к себе людей. Значит, приключения находят меня сами. И это прекрасно.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
*
Учусь играть в дартс.
Из плюсов: научилась попадать не в молоко, иногда даже куда нужно. Никому не выбила глаз (вроде бы). Получила причину прогулять нудный английский завтра. Из минусов: сломала три дротика из шести.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
В Белгороде снег, и я всерьез подумываю начать передвигаться ползком.
Нет, на самом деле, не все так плохо. Ноги все-таки слушаются меня куда лучше, чем раньше, но... эти недопандусы перед пешеходными переходами... я машу руками, ловя равновесие, а люди думают, что смешная девочка в шапке с пушистым помпоном и мешковатой куртке с миллионом карманов (совсем как у Вассермана) весьма неплохо провела и вчерашний вечер, и сегодняшнее утро. Видимо, по ровным поверхностям я хожу слишком хорошо, чтобы на спуске с горки предложить мне руку.
Пожалуй, в такие моменты я скучаю по Вадиму. Ну, или кому-нибудь еще из тех, кто согласен держать меня за руку.
Но это так красиво... Как и всегда в начале зимы, как и всегда зимой снежинки, крупные хлопья, падая, закручиваются в разнонаправленные спирали. Я, честно говоря, еще ничего красивее не видела. И чернильно-фиолетовое небо на границе между утром и днем — оно тоже бывает только зимой, и я жадно всматриваюсь в него. И фонари перед университетом... сочно-желтые "лимоны" и круглые, теплого оранжевого цвета "апельсины" кажутся еще более чарующими, чем они есть.
Идешь утром, стараясь не поскользнуться на ровном месте, и думаешь: тоскливо и холодно, наверное, деревьям без инея. А люди вокруг улыбаются, подставляют ладони, позволяя снежинкам легко опускаться на них, и отворачиваются, пряча смех, когда ты вдруг останавливаешься посреди тротуара и пытаешься поймать снежинку на язык. (Кому там все-таки почти двадцать?) Снежинки почему-то садятся тебе на кончик носа. Все до единой. Но это тоже замечательно. И очень весело.
В Белгороде снег, а это значит, что скоро олимпиада по грамматике, Noёl и Новый год. Сказка вокруг нас, поэтому все возможно. Поэтому надо работать еще больше и улыбаться еще теплее. В Белгороде — снег.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Меня здесь не было не так уж и долго, а чувство такое, будто я успела полжизни прожить. Я ждала чуда и пыталась сдвинуть гору (в январе увидим, что вышло), плавала и зубрила тексты, мне снились ненаписанные фанфики и стихотворения, в которые ныряешь, словно в глубокий-глубокий колодец. Я отмечала пятьдесят первый день рождения Доктора в компании шоколадного кекса и мятного чая, а потом таскала попкорн в темном кинозале у Вадима, как всегда энергичного, веселого и бесконечно рыжего. Я хотела написать пост о том, что произошло за год, проведенный с Доктором, где-то внутри меня и вокруг меня... но поняла: слов у меня пока для этого нет. Мне нужно закладывать фундамент для будущей жизни, учиться и развиваться, смотреть Доктора, анализировать, писать и ловить на язык снежинки. Я живу. Во мне сейчас так много всего, что адекватного стройного поста просто не может выйти из этой словесной мешанины. Меня разрывает от энергии и тут же вгоняет в апатию желание стать лучше. Во мне вновь живут стихи, но на свободе они только в моих снах — и я просыпаюсь заплаканная, счастливая и согревшаяся, но не могу вспомнить ни слова из тех, что всю ночь пели во мне. Во мне очень много любви — кажется, слишком много, потому что я понятия не имею, что с ней все-таки делать. У меня нет времени писать (а какая сказка вышла бы из этих чувств!), у меня нет времени обнимать кого-то и вообще делать что-либо, кроме учебы. Потому я люблю французский еще больше — надо ведь любовь эту, какую-то всеобщую, по умолчанию, куда-то применять и делать мир лучше. Никто не пишет сказок лучше бабушки Эми, никто не знает, что ждет его завтра, никто не может причинить боль другому, пока другой эту боль не примет. Я не хочу, чтобы людям было больно. Я хочу любить людей и быть сильной. Совсем как Доктор. Хочу быть упорной и трудолюбивой. Совсем как Мэтр. Хочу быть талантливой, как мои любимые дамы-ПЧ. Но все будет потом. Пока мне нужно только идти вперед. Встать и бежать, бежать, бежать.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Добрый день заглянувшим из обзоров! Любовь к миру Доктора — это, конечно, восхитительно, и да, я хотела бы об этом поговорить. Но если уж говорить о любви, то, пожалуй, о любви Доктора к миру (всего лишь слова местами поменяла, и вот). Его история и судьбы, вплетенные в нее, учат нас многому — слишком многому, чтобы уместить это в пост, — но на данный момент лично для меня самый главный урок не в храбрости, готовности к самопожертвованию и умении видеть красоту во всем. Он в любви к своему дому.
А об этой любви многие из нас начинают забывать.
Поговорим о доме? И о Докторе? И что вообще для вас — дом? *
Очень тронуло. Даже слишком, если сравнивать с моей обычной реакцией. И это хорошо
*
Это наш дом. Это мы. Все, кого вы любите, все, кого вы знаете, все, о ком вы когда-либо слышали, все когда-либо существовавшие люди прожили свои жизни на ней. Множество наших наслаждений и страданий, тысячи самоуверенных религий, идеологий и экономических доктрин, каждый охотник и собиратель, каждый герой и трус, каждый созидатель и разрушитель цивилизаций, каждый король и крестьянин, каждая влюблённая пара, каждая мать и каждый отец, каждый способный ребёнок, изобретатель и путешественник, каждый преподаватель этики, каждый лживый политик, каждая «суперзвезда», каждый «величайший лидер», каждый святой и грешник в истории нашего вида жили здесь — на соринке, подвешенной в солнечном луче.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Есть очень-очень редкая и потрясающая возможность, которую нельзя упускать. Никак нельзя. Я очень волнуюсь и ничегошеньки не успеваю, глаза все еще болят, и все способствует тому, чтобы я опустила руки. А я не хочу и не буду их опускать.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Вторую неделю пытаюсь структурировать свою жизнь и следовать составленному плану. На самом деле получается не особо хорошо, но гора дел, в которой я тону уже два месяца, начала понемногу уменьшаться. Это воодушевляет. Я много работаю, хотя, конечно, могла бы еще больше. Не могу собрать мысли в кучу и говорить о чем-то одном — а мне есть, о чем рассказать. Например, что теперь могу проплыть почти полкилометра, значит, ноги уже сильнее. Или что готовить получается лучше. Или что стихи вновь постучались в мою дверь, наплевав на то, что записывать их нет ни времени, ни сил. Они опять не дают дышать — но я так счастлива просто потому, что они здесь.
Я потеряла дорогу, по которой иду, и бегу пока по инерции, все глубже зарываясь в учебники и по строчке дописывая посты по Доктору. Пусть все получится. Пусть наладится. Пожалуйста.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Иногда я невыносимо тоскую по ним. По двум лицам, по двум жизням моего Доктора, который поднял меня из пыли и позвал за собой. И я бегу, бегу и бегу... и дай мне Мироздание сил никогда не останавливаться.
Я будто все прощаюсь и прощаюсь с ним (с ними?), а отпустить не могу.
Et que la lumière éternelle brille sur lui.
Dors bien, mon guerrier... Je ne cesse jamais de te déplorer.