- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Il y a toujours un moyen d'entrer
Как я уже говорила, в самых страшных фильмах нет крови. И смерти нет, И вообще нет ничего, что должно быть в "каждом уважающем себя" триллере.
Но, собственно, это же французский фильм — ожидать можно было чего угодно. Я не ожидала ничего. Я всего лишь хотела использовать его в учебных целях, потому посмотрела дважды — в оригинале и с русской озвучкой (к слову, она была весьма неплоха). И оба раза это было незабываемо. Может, оттого, что я такая впечатлительная и воображение мое неукротимо, а может, я сама хотела испугаться и восхититься еще раз.
Испуг и восхищение не отпускали меня на протяжении всей картины. Есть обычный учитель литературы, мсье Жермен, писательская карьера которого не сложилась, и теперь он пытается привить юным "варварам" любовь к чтению. Жермен считает, что в классе и в собственной жизни он сам себе хозяин, и не ждет от нового класса никаких особых свершений. Но вдруг натыкается на весьма необычное сочинение...
Клод Гарсиа — не просто ученик. Он паук. Он разыгрывает потрясающую в своей тонкости и точности комбинацию, которая вгоняет в ужас и удивляет, путает мысли и держит в каком-то необычном напряжении. Клод Гарсиа — талантливый кукловод. Он разыграл партию блестяще. И не намерен на этом останавливаться.
И кто кого в итоге чему научил?..
Музыка в фильме просто волшебна. Спасибо мсье Филиппу Ромби. Она погружает тебя в историю все глубже и глубже, пока ты не начнешь с дрожью отзываться на каждое изменение аккорда. А потом слушаешь эту музыку просто так. Потому что она и вправду прекрасна.
Об актерах... Фабрис Лукини удивляет своей способностью заставлять тебя верить в то, что он — слабовольный стареющий писатель-неудачник, обучающий подростков литературе, потому что создать что-то живое и захватывающее не в силах. Эрнст Умоер блистателен. Он улыбается так, что кровь стынет в жилах, он цепляет на крючок своей мимикой, голосом и всем образом Клода — талантливого парня, который создает истории не только в своем воображении. Ты веришь игре актеров. Ты жадно впитываешь новые эмоции. И люди в этой истории тоже верят — другой игре. Клод их разыгрывает. Он узнает людей, проникает в их дом, в их мысли... а потом они послушно играют по его правилам, даже не осознавая этого. Клод всегда получает то, что захочет. Даже Эстер. Ах эта Эстер, "женщина среднего класса"... Чужая женщина. Мог ли Клод устоять?.. Что ж —
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
С каждым днем я все больше в недоумении. Я могу понять испуг, настороженность и неприязнь к России со стороны иностранцев — другие люди, другие истории о нас, другое видение мира. Стараюсь понять и принять все это, адекватно оценивать реальность и не поддаваться на те сказки, которыми нас убаюкивают на телеканалах и грошовые ужасы, распространяемые в иностранных СМИ. Как по мне, правда всегда где-то посередине.
Меня ужасает другое. Меня вгоняет в панику и совершенно деморализует сумасшедшая ненависть русской молодежи по отношению к своей стране. Среди таких людей встречаются приятные собеседники, образованные ребята, с которыми интересно разговаривать и узнавать новое, но эта ненависть... Я не понимаю.
Я искренне не понимаю, как можно ненавидеть свою страну. Это ведь даже на уровне инстинктов очень-очень сложно. Как они это делают? Что происходит? Почему они не уезжают, если им так невыносимо в этом засилье уродов и придурков? Что это? Ужасно. Я не понимаю.
Скажите мне, как можно по-настоящему ненавидеть место, где ты родился?
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Доброе утро.
Я проснулась от того, что хотелось что-то спеть. Слишком часто в последнее время я пою во сне. Видимо, придется взяться за это дело... но точно не сегодня. Сегодня я даже разговаривать не могу: очень болит горло, что странно, ведь хожу я по улицам, до самых глаз замотавшись в не очень-то нужный шарф. Обидно. В горле словно свернулась кошечка и чешет коготки, а мне хочется чаю с медом. И петь. Но нет ни чая, ни меда, ни голоса. Спойте что-нибудь за меня, хорошо?
*
Мэтр очень старается донести до меня, маленькой и глупой, что коллектив — это иллюзия. Мы все — конкуренты. Какое там ходить куда-то с группой! И я согласна, знаете, потому что меня мало интересуют их темы для разговоров (хотя приятели нужны везде), да и в клуб меня не затащишь. Я согласна относиться к ним доброжелательно и помнить, что деньги зарабатывать будет каждый для себя. Я понимаю, что счастье у каждого свое. Но... делать ставку на внешние данные и хвастать, что числишься на отделении переводчиков — это еще далеко не все. Мне грустно от этого. Они же умные! Веселые! Но совершенно пустые и безынициативные. Мне жаль, что им не очень-то интересен мир языка, литературы и даже Франции. Мне жаль: из них выйдут прекрасные специалисты... вышли бы, если бы они хотели этого и прокладывали усилия. Однако мы конкурируем. И мне пора продолжать борьбу с соперником, который куда опаснее моих одногруппниц. С самой собой.
*
Бассейн ждет меня уже больше месяца. То одно, то другое... обещаю себе пойти "завтра", а "завтра" — метель, гололед, больное горло или еще миллион причин. Как только выздоровею — сразу пойду. Хватит отлынивать.
*
Чем ближе день рождения, тем сильнее у меня портится настроение. Странно. Раньше я так ждала его. Говорят, в шестнадцать модно быть творческой личностью, в двадцать — успешным и перспективным. Мэтр усмехается и отвечает, что не стоит волноваться, по меркам нашей страны у меня с этим все нормально. Но мне все равно горько. Я научилась видеть красоту повсюду, но почти перестала писать о ней. Я научилась контролировать свои эмоции на людях, но вместо этого вдруг начала чаще срываться на любимых, даже не замечая. Временами я ныряю в лень и сутками хочу спать. В такие дни я клещами тащу себя из постели и мучаюсь чувством вины. Это я — мой самый страшный враг. Чем я старше, тем сложнее жить в мире с самой собой, ведь любая победа моментально обесценивается. Но я справлюсь, честное слово. Я не могу не.
*
И да, любви во мне слишком много. Я не могу ее никому отдать — не получается! — и она ест меня изнутри, нашептывает новые сюжеты, зовет что-то делать и быть лучше. Я похожа на щенка, который бегает за собственным хвостом, только он еще и пытается победить в себе что-то неприглядное. Ужасную привычку воевать за место под солнцем и вечно доказывать кому-то, что ты не хуже всех. В последние два года я доказываю себе, и никогда еще не было так тяжело это делать.
Это не беда. Во мне же есть любовь, я ее чувствую, значит, все скоро наладится, все ведь всегда налаживается. У меня же есть вы — яркие, живые и замечательные. И это хорошо.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
В самых страшных фильмах нет крови. В них часто и смертей нет.
Но... ты смотришь на того человека, и у тебя поджилки трясутся от ужаса и жуткого, отдающего чем-то диким восхищения. Тебе в грудь словно запустили руку и сжали пальцы.
Я не могу молчать, но и говорить нет времени. Завтра. Завтра — обязательно.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Иду я с Ксю по запутанным переходам нашего университета. Навстречу нам бодро шествует охранник. Веселый такой дяденька — нашивка с гербом универа на груди, улыбка во все лицо. — Здравствуйте! — говорю я. — Привет! — подмигивает охранник. Ну точно как мой дядюшка. Ксю смотрит на это, открыв рот. Я начинаю сбивчиво объяснять, что он на входе в кафе студенческое стоит часто, а я осенью там обедала почти ежедневно, вот и примелькалась. Он мне даже советовал приходить в определенные часы, чтобы очередь была поменьше. И даже студенческий не спрашивал. Просто улыбался мне в ответ и здоровался. — Что такого? — спрашиваю я у Ксю. — Мне все улыбаются. — Ага, я заметила, — отвечает она, усмехнувшись. — Здороваются, улыбаются, чаем угощают... Тебе в кафе нашем даже "приятного аппетита" говорят. — Да, точно. А что, тебе не желают приятного аппетита? — Понимаешь... — она делает вид, что мнется, — дело в том, что так не говорили никому больше на моей памяти.
*
И еще из странного.
Стас крепче хватает меня за руку и переводит через дорогу у резко затормозившей машины. — Спасибо, — киваю я водителю совершенно на автомате, даже не заметив этого. — Ты с ума сошла? — хохочет Стас. — Он тебя, спорю на что угодно, сейчас матом кроет... идешь медленно, а он и останавливаться не собирался!.. А ты ему спасибо! — Ну да, — отвечаю, — а что такого? Остановился же. К тому же неважно, услышал он или нет, я же поблагодарила. Он засмеялся еще громче. Было обидно, прежде всего за то, что он почти заставил меня стыдиться и себя, и слова "спасибо".
Хорошую вещь альтруизм придумали не мы. Даже не мы придумали связать его с плохой вещью войной. Но именно мы довели эту связку любви к своим и ненависти к чужим до абсолюта. А дойдя до любого абсолюта, следует или просветлиться, или, пожав плечами, идти назад. В нашем случае, в пещеры.
Видеть, как эти механизмы работают на живом мире - очень и очень любопытно (чтобы не сказать - очень и очень страшно). Причем для обеих сторон конфликта равноценно. ...Но видеть, как такие вещи срабатывают на неизмеримо более малой выборке пространства ролевой игры - любопытно, пожалуй, не менее.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Я очень люблю дневник Maurimau. Там есть все, что я хотела бы отыскать, прочесть; все, о чем я хотела бы поговорить; все, чего не хватает моему дневнику. Но самое прекрасное в нем заключено не только в хозяйке и ее блистательных постах, которые понемногу переезжают и в мой цитатник. Самое прекрасное прячется в комментариях. У Маури (ударение на последний слог и немного картавим по французской традиции, господа, в моем дневнике иногда можно ), видно, сама атмосфера располагает вести неспешные беседы, в которых медленно, растягиваю удовольствие и интригу, рождается огромный мир. Сидишь себе в кругу у серебряного ручья и слушаешь, слушаешь, слушаешь... почему нам раньше не приходили эти мысли в голову? Потому, что вместе интереснее. Зачем исследовать Вселенную, если не с кем это разделить, правда? Нехорошо жадничать.
Самое прекрасное — ощущение причастности к большой и дружной семье, где за каждым хочется тянуться.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Друзья! Подарите немного дайри-магии на сессионный период? Автоматы — это, конечно, великолепно, но два экзамена я все еще сдаю... и тесты. Мое маленькое тщеславное "я", конечно, заставило меня подготовиться, но что я стою без вашей поддержки, дорогие мои?
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Больше всего в своей жизни я ценю то, что не взрослею.
Наверное, это мешает мне превратиться в машину для производства денег (даже на личные нужды) и перестать видеть в облаках бойницы и острые шпили замков. Это мешает мне влюбиться не в людей, а в человека и начать жить, как хотела бы. (Хотела бы?) Но все это неважно. Я хохочу вместе с одногруппницами во время обычной поездки в старом узком лифте где-то в дебрях корпусов — о, видели бы вы лица людей, когда мы, умирая от смеха, вывалились, толкая друг друга, из кабины! — громко пою "Gitan" вместе с Ксюшей в магазине, не обращая внимания ни на что. Мы набираем конфет, будто не ели их сто лет, взвешиваем, хихикая, совершаем паломничество к тортикам и обещаем себе, что когда-нибудь точно купим. Стоим на кассе с мороженым, оно тает, а мы успокаиваем нервную кассиршу. Потом едим растаявшее мороженое рядом с торговым залом, у тележек, и обсуждаем Доктора. Мороженое вкусное и сытное (ням!), Ксюша только-только познакомилась с эрой Эльфа и переполнена эмоциями... А потом мы долго-долго говорим, удивляюсь взаимопониманию, и путь до остановки удлиняется в десять раз. Потому что конфеты уж слишком вкусные, чтобы есть их в одиночку и дома. И я счастлива.
Пояснение НЕ В ОБЗОРЫ Вынужденное предупреждение о том, что я пишу и почему пишу именно так.
Во избежание дальнейших недоразумений: Да, я знаю, что Доктор - вымышленный персонаж. И нет, меня это совершенно не смущает, когда во мне просыпается желание говорить о нём, как о единой личности. Я глубоко убеждена, что любой культовый персонаж, будь он героем книг/фильмов/сериалов создаётся не только авторами/режиссёрами/сценаристами, но и самим мирозданием. Можно считать это магией. Практически уверена, что даже РТД, перечитывая собственные сценарии, иногда закатывал глаза, не зная, откуда он всё это взял. Такие герои, как Доктор, не придумываются - они случаются. А значит, жизни в них может быть даже больше, чем в иных известных нам исторических персонах. И если я говорю о логике, если я ищу причины и следствия его поступков - я ищу их именно поэтому. Потому что, чтобы не "решил Моффат", и как бы не "придумал РТД", Доктора создают сотни и сотни людей, в том числе - и мы с вами, своими фанонами, фанфиками, артами и простыми обсуждениями ВКонтакте и тех же Дневниках. А значит, всё, что с Доктором случится - и всё, что мы о Докторе узнаем - будет именно таким, каким оно должно быть. Потому что Доктор - миф. А мифы создаются людьми, чтобы верить в них и у них учиться.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
От сессии до сессии живут студенты весело...
А вот я живу весело всегда. Особенно во время сессии. Все бегают и сдают долги, а я лежу дома. Потому что преподаватели говорят мне следующее: "Вот ты мне меньше всего нужна. У тебя хоть есть экзамены, которые ты сдаешь? Вот иди и готовься к ним. Автомат. Кыш отъедаться! Люблю преподавателей. Люблю экзаменационный период. Можно всласть отдохнуть. Вот так вот.
"Француз с автоматом - даже звучит смешно! - говорят немцы. - Но в твоем случае все честно.
- Эге, - говорю я двойнику, - ты что, взрослеешь? Не вздумай, а то я с тобой больше не дружу.
Я. Совсем. Забыла! Еще в декабре мне пришел подарок от волшебницы ~Halfblood. Весь январь я достаю его по вечерам, восхищенно вздыхаю, прижимаю к груди и спрашиваю себя: почему люди, окружающие меня, так прекрасны? Спасибо Мирозданию за то, что они такие, и за такое количество счастья и света, которое я получаю здесь и в реальной жизни — хотя иногда все же начинаю ожидать подвоха. Но это... это же красота в чистом виде! Он восхитителен на вид так же, как и на ощупь, и мне хочется носить его каждый день... но он же слишком прекрасен для этого! И маленькая открыточка с теплыми пожеланиями — люблю маленькие открыточки, маленькие открыточки — это круто! — заняла почетное место на полке с памятными вещицами. Как я люблю получать подарки! Как я люблю дарить их! Этакий круговорот счастья в природе... стоит вновь запустить чудесный флэшмоб, подаривший мне такую красоту.
И я бесконечно восхищаюсь терпением волшебницы, которая связала для меня эту прелесть! Спасибо-спасибо!